Экскаваторщик Алексей выплюнул сигарету, крепче взялся за рычаги управления и надавил на газ. Экскаватор надрывно заскрежетал, ковш врылся в землю и, подцепив могильную плиту, медленно, сантиметр за сантиметром, пополз вперед. Под одобрительные крики строителей плита начала выступать из земли. Край ее приподнялся, вздыбленный ковшом. Алексей убавил скорость, а потом снова рванул вперед. Плита, вырывая за собой налипшую почву, встала на дыбы и опрокинулась на груду щебня. Экскаватор поднялся назад и затих. Рабочие подступили к открывшейся яме.
- Ну и могилка. – Раздались голоса. – Да тут настоящий колодец! Смотрите-ка, стены кирпичные!
- Может, графы тут сокровища спрятали? – сказал каменщик Демов.
- Надо милицию вызвать,- изрек прораб Васильич.
- Ты что, спятил что ли? – вскрикнул каменщик. – На хрена милиция? Может еще и археологов тебе вызвать? И так платят мало, а с археологами вообще месяц простоим, ничего не получим…
Строители его поддержали:
- Правильно! Подумаешь колодец! Слазаем туда, посмотрим, а если ничего нет – засыплем, как будто так и было.
Васильич подошел к краю, опустился на колени и заглянул в туннель, который вел вертикально вниз.
- Так-то оно так… Но уж больно колодец какой-то подозрительный – и дна не видно.
Кто-то бросил в туннель обломок кирпича. Звука падения ждали долго, да так и не дождались.
- Давайте я спущусь,- предложил Алексей, показывая на металлические скобы наподобие ступенек, которые были вделаны в кирпичную облицовку туннеля. – Мне это плевое дело. Я во флоте служил, по таким лестницам в день по сто раз бегал.
- Ладно, - согласился прораб. – Только по-быстрому.
Алексей подбежал к экскаватору, взял фонарик, прикрепил его у себя на груди и, вернувшись к туннелю, начал быстро спускаться. День был пасмурным и уже клонился к вечеру. Стройплощадку, располагающуюся на месте старого кладбища, избороздили длинные тени. Дневные лучи освещали туннель метров на десять, а дальше начиналась темнота. Алексей исчез в ней, виднелся лишь только лучик его фонарика. Лучик удалялся, слабей и вскоре растворился во мраке. Негромко переговаривались строители и ждали возращения своего товарища. То и дело заглядывая во чрево таинственной могилы – не покажется ли там, внизу, фонарный луч. Но все было черно.
- Наверное, нашел что-нибудь, - прошептал Демов с жадным нетерпением, вглядываясь в темную глубину. – Точно говорю, золотишко там осталось с буржуйских времен. Дайте я тоже спущусь.
- Никто туда больше не полезет! – рявкнул Васильич. – Колодец такой, что свалишься – костей не собирешь! А мне отвечай за вас! Может, Лешка не удержался, сорвался с лестницы… Что-то его долго нет… - На лице прораба отразилась тревога. – А может, скобы проржавели и не выдержали его веса… Парень, небось, лежит на дне и помощи ждет, а мы тут ворон считаем.
Он побежал в раздевалку, где находился телефон. Через четверть часа на территорию стройки въехала, сверкая мигалкой, милицейская машина, а немного позже – «Скорая помощь». К этому времени тьма в туннеле сгустилась и, будто, начала подниматься к поверхности. Теперь уже и в трех метрах ничего нельзя было рассмотреть. Все, кто взглядывали на эту клубящуюся тьму, чувствовали невольный приступ страха.
- Полезут Пустовкин и Лысков,- сказал капитан милиции Манеев, выслушав сбивчивые объяснения прораба.
- Есть, - с готовностью козырнули оба милиционера.
- На всякий случай обвяжитесь веревками и возьмите рацию…
Капитан осекся. Глаза его, обращенные во чрево могилы, расширились. Один за другим взгляды милиционеров и рабочих начали устремляться на яму. Смолкли разговоры. Каменщик Демов даже присвистнул от удивления. Тьма поднялась уже к самым краям туннеля и была настолько густа, что походила на черную вязкую жидкость. Внезапно из нее высунулась рука и судорожными движениями ухватилась за край могилы.
- Да ведь это Алексей! – сдавленно воскликнул Васильич.
На бледных пальцах высунувшейся руки можно было различить татуировку: ЛЕХА, по одной букве на каждом пальце. Рука вцепилась в край могилы, пальцы напряженно дрожали, словно пытаясь вытянуть из черной бездны остальное тело. Один из милиционеров схватил ее за запястье и с силой потянул на себя. Рука поддалась неожиданно легко. Милиционер, не рассчитав усилия, даже откинулся назад. Раздался дружный крик ужаса. Милиционер сжимал в руке окровавленную человеческую конечность, оторванную по локоть! Наступившую тишину разорвал сдавленный возглас Васильича:
- Но ведь она была… как живая!
- Живая? – Манеев помотал головой, вытер вспотевший лоб. – Бред. Как она может быть живой?
Внезапно в темноте, наполнявшей могилу, проступили очертания головы. Она всплыла в черном тумане, вынырнул нос, показался рот, судорожно заглатывающий воздух. Глаза головы раскрылись и посмотрели на капитана.
- АЛЕХА!!!! ОН ЖИВ!! – заорал Васильич.
Манеев в изумлении посмотрел на голову.
- Пустовкин, ты там ближе стоишь, помоги ему…
Но тут голова запрокинулась, и все ахнули. На месте шеи обнажился окровавленный обрубок. Голова была оторвана, даже скорее отодрана от туловища. Шейные позвонки были переломаны, виднелись окровавленные сухожилия. Всех поразило то, что мертвая голова смотрела на людей и шевелила губами. Люди в ужасе отступили от края могилы. Тьма в ней заклубилась, по ней словно волны пошли ; темнота стала набухать, вздуваться и выползать наружу. Страшную голову как будто приливной волной вышвырнуло из могилы, и она покатилась к ногам милиционеров. Леденящий озноб сковал сердце капитана милиции, ему вдруг захотелось забыть все и броситься бежать, но он заставил себя остаться на месте. Черный туман, выбросив голову, схлынул и отступил к яме. Глова осталась лежать неподвижно, мертвая с остекленевшими глазами. Манеева вывел из оцепенения голос Пустовкина:
- Что будем делать, капитан? Странно это все…
Манеев посмотрел на него:
- Что – странно?
Пустовкин смутился, пожал плечами.
- Подкатите к яме машину, - распорядился Манеев. – Осветим ее фарами.
Яркий электрический свет прорвал темноту могилы, и мрак съежился, его клубы, похожие на щупальца, отступили и скрылись где-то внизу. Тут и Васильич осмелился приблизиться. Открывшаяся в свете фар картина была ему знакома: отвесные стены, выложенные поблекшим растрескавшимся кирпичом, цепочка металлических скоб, лестницей уходившая в бездну. И мрак, в котором ничего невозможно разглядеть…
- А веревка есть? – обернулся к прорабу Манеев.
Тот кивнул. Через некоторое время два милиционера в бронежилетах, с автоматами на плече, обвязанные веревкой, конец которой был прикреплен к цементной плите, осторожно начали спускаться в таинственную шахту.
Первым полез Пустовкин, за ним, в метрах пяти, Лысков. Васильич и еще несколько рабочих держали веревку. Они стравливали ее по мере того, как Пустовкин и Лысков спускались. Манеев по портативной рации поддерживал связь с Пустовкиным.
- Пока ничего не видно… - слышался сквозь помехи голос милиционера. – Похоже, этому спуску не будет конца… Я не вижу куда двигаюсь, не вижу ни верха, ни низа… все заволокло этой проклятой темнотой… мой фонарь с каждой минутой все слабее…
- А что с Лысковым? Ты его видишь?
Рация некоторое время молчала, затем снова, заглушаемый помехами, зазвучал голос Пустовкина:
- Лысков спускается за мной… Его фонарь еле различим в этом мраке… Он то покажется, то его не видно… Вот он снова исчез… Темнота разделила нас, я больше не вижу его фонаря… Капитан, мой фонарь гаснет! Он погас! Я ничего не вижу вокруг… Продолжаю спускаться наощупь…
Связь снова прервалась…Прошло минут десять, пока, наконец, в динамике, сквозь треск и завывания помех, опять не послышался голос Пустовкина:
- Капитан, впереди свет… Это огромная пещера… Нет, не пещера, это – мир… Это подземный мир…
Снова наступило молчание. В динамике рации зазвучал лишь треск помех и странный необъяснимый вой, от которого у капитана шевелились волосы на голове. И вдруг, сквозь вой, донесся исступленный голос Пустовкина:
- ЭТО ЧУДОВИЩНО!!!!!! УЖАСНО!!!!!!!! Я НЕ ВЕРЮ СВОИМ ГЛАЗАМ!!!!!!!!!!
- Дима, что ты там видишь?! Говори яснее!
- Капитан, умоляю: верни плиту на место и скорее уходи! СКОРЕЕ!!! Еще не поздно! ВЕРНИ ПЛИТУ!!!!! Здесь, у отверстия, из которого я вылез, их столпились сотни, тысячи… Я слышу их рев… Они радуются, что плита сброшена… Они сейчас вырвутся…
- Кто вырвется?!
- Ты не поверишь! Я сам себе не верю!..
- Возвращайся назад!
- Слишком поздно! ПОЗДНО!!... РАДИ БОГА, скажи, чтоб вернули плиту на место и бегите отсюда!
- Что ты видишь? Скажи, что ты видишь?
- Здесь ад! АД, капитан! А этих тварей здесь столько, что не счесть… ГОСПОДИ!!! БЕГИТЕ!!! БЕ….
В динамике что-то треснуло и все смолкло. Уже не было ни помех, ни воя, ни отдаленного голоса Пустовкина. Тишина…
- Вытягивайте их назад, - распорядился Манеев.
Канат назад пошел быстро.
- Начальник, - обратился к капитану Васильич. – Похоже, мы одного вытаскиваем.
- Почему?
- По весу чувствую. Одного человека вытаскиваем. Второй там остался.
Лоб капитана покрылся холодным потом. Не отрываясь, он смотрел, как канат вытягивается из могилы. Вместе с канатом поднимался какой-то сгусток. Похоже было, это поднимается человек, но он был слишком велик для Лыскова, и движения его были странны. Человекоподобный сгусток подступал все ближе к краю могилы. Не в силах бороться с нарастающим ужасом, капитан отступил на несколько шагов. Мрак вздыбился, приняв форму чудовищного существа, в котором лишь с большим трудом можно было признать человека. Скорее, это была какая-то жуткая помесь ящега и гориллы. На крупной голове белело лицо, мертвое лицо милиционера Лыскова. Лицо занимало не всю голову, а только ее часть, и словно было чем-то чуждым этой голове и всему ужасному телу. По бокам от лица Лыскова раскрылись жуткие, бледно-водянистые глаза. Оскалилась клыкастая пасть. Сопя и распространяя зловоние, порождение преисподней выбралось из могилы и, оставляя за собой на земле капли сгустившегося мрака, двинулось к оцепеневшему от ужаса прорабу. При его приближении у Васильича подкосились ноги. Он безвольно рухнул на землю. Монстр своими длинными лапами подгреб его под себя, когтистые пальцы погрузились в человеческую плоть и одним махом разорвали ее надвое. Захрустели кости, хлынула кровь. Минута, и от прораба остались лишь кровавые клочья. Подскочив к милицейской машине, Мане выхватил из кабины автомат и дал по монстру очередь. Тот испустил низкое рычание и обернулся в сторону капитана. Непохоже было, чтобы пули причинили ему вред. Лишь, задетое пулей, окровавилось лицо Лыскова на его ящеричной морде.
- Петренков! – капитан обернулся к водителю машины - Вызывай подмогу!
Чудовище надвигалось на машину. Петренков быстро заговорил что-то в микрофон рации; капитан вскрыл сумку с боекомплектом и вытащил все гранаты, какие там были.
-Разойдись! – закричал он.
Но он мог и не предупреждать: рабочие уже давно разбежались. Исчадие ада, глухо ревя, приблизилось к машине, оперлось на нее передними лапами, раскачало и повалило на бок. Петренков едва успел выскочить из нее.
- Смотрите! – крикнул он срывающимся от ужаса голосом.
Капитан оглянулся. Из могилы вываливало еще одно страшилище. Его голова походила на носорожью, и на самом конце этой головы торчало посиневшее, мертвое лицо Пустовкина со страшно выпученными глазами. Манеев дернул чеку и швырнул ее во второго монстра. Раздался взрыв. Очертания монстра смешались, он весь превратился в клубок дыма. Из него проступала голова Пустовкина, и вдруг капитан увидел, как безжизненные глаза его друга совершенно осмысленно посмотрели на него, и посиневшие губы раздвинулись в злорадной ухмылке. Капитан швырнул еще две гранаты. Взрыв словно расплескал чудовищный мрак. Клубясь, он начал оседать, проваливаться в зловещий туннель, глухо и угрожающе ревя.
Между тем, первый монстр, опрокинув машину, двинулся на Петренкова, который при падении подвернул ногу. Петренков отползал, в ужасе озираясь на приближающегося убийцу. Капитан оглянулся на них; чудовище уже занесло над человеком свою лапу… С Петренковым было покончено в мгновение ока: его отодранная голова полетела в одну сторону, в другую полетела оторванная рука.
Только теперь Манеев понял, что имел в виду Пустовкин, когда, задыхаясь в смертельном ужасе, шептал: «Их здесь сотни… тысячи…они вырвутся…». Сердце капитана учащенно билось, словно пытаясь высвободиться из тисков ужаса. Холодный пот заливал глаза. Он дернул чеку и бросил гранату в демона, терзающего труп Пертенкова. Мрак, из которого состояло чудовище, взвихрился, распался на отдельные клубы, но через минуту вновь сконцентрировался. Снова это было чудовищное существо, только сейчас оно было похоже на огромный гриб, из-под шляпки которого выбивались десятки змеевидных щупальцев. Шипя, оно полезло на капитана. Тот бросил в него две оставшиеся гранаты. Чудовище вновь превратилось в бесформенное облако тьмы. Но теперь капитан знал, что через считанные минуты оно опять приобретет форму, и будет крушить и уничтожать все на своем пути. Манеев побежал к экскаватору, взобрался на сидение и завел мотор. Машина глухо зеревела, гусеницы заскребли по грунту. Сначала экскаватор дал задний ход, потом резко остановился и, направляемый Манеевым, двинулся ковшом прямо на плиту.
Между тем, в могиле продолжала бурлить тьма. Оттуда выбиралась еще одна тварь. Но выбраться не успела. Плита, задетая ковшом, вздыбилась и, тяжело перевалившись, накрыла собой сатанинское жерло. Гул, исходивший, казалось, из недр земли, стих. На стройке воцарилась тишина. Сверкая мигалками, на стройплощадку одна за другой въехали три милицейские машины, из них выскочили вооруженные люди. Но стрелять было не в кого. Тварь, убившая Васильича и Пертенкова, растекалась бесформенными клочьями тумана между бетонных плит, труб и земляных насыпей. Какое-то время одно из щупалец еще волокло за собой оторванную голову Лыскова, потом оно оставило ее.
Туман бледнел, съеживался, исчезал. Выглянувшая из облаков луна озарила опрокинутую машину, растерзанные тела и плиту, накрывшую могилу. В лунном свете, скользившем по щербатой поверхности плиты, Манеев разглядел едва заметный крест. Ниже креста можно было различить круг, внисанный в него треугольник и несколько непонятных букв. Внезапно заработала рация. Из динамика донесся дикий, леденящий кровь хохот. Манеев вспомнил, что второй аппарат остался на дне этой адской могилы… Он в ужасе заколотил рацией по приборной панели экскаватора и бил до тех пор, пока рация не разлетелась в дребезги.
